От того, как он это сказал, у нее сложилось впечатление, что он не думает, а точно знает. Но как?
– Ладно, – сомневаясь, сказала она. – Я вновь попробую. Но я не понимаю. Откуда вы знаете Брутуса?
– Нам лучше поспешить.
Они вновь пошли ко входу, неспешно, из-за хромоты мистера Эйджиса.
– Что касается того, откуда я знаю Брутуса, это гораздо более длинная история, чем твоя, и я сомневаюсь, что именно мне стоит тебе ее рассказывать. Лучше это сделает Никодимус. Но скажу тебе следующее: если мы войдем – а мы войдем, если ты попросишь помощи – ты должна пообещать, что никому никогда не расскажешь о том, что ты увидишь или услышишь.
– Обещаю, – сказала миссис Фрисби. И вновь, она подумала о том, что у нее нет выбора. – Филин тоже говорил мне об этом.
Когда они подошли к входу, миссис Фрисби увидела, что Брутус, как раньше стоит на посту, но другая крыса присоединилась к нему. «Двое, – подумала она. – Надеюсь, что мистер Эйджис знает обоих». Новая крыса заметила, что они приближаются. Он был начеку, темно-серого цвета и удивительно красив, хотя и не был таким огромным, как Бруту с.
– Мистер Эйджис, – сказал он. – Как нога?
– Лучше. Но пройдет еще много времени, прежде чем я опять смогу бегать.
– Джастин, – сказал Брутус, смотря на миссис Фрисби. – Вот она. Та, о которой я тебе говорил.
– Вот как.
Джастин спокойно на нее посмотрел. Казалось, что он не был сильно встревожен.
– Миссис Фрисби, – официально сказал мистер Эйджис, – могу я представить вам своих друзей Джастина и Брутуса?
– Как поживаете?
Брутус сомневался.
– Миссис Фрисби? – спросил Джастин. – Не миссис Джонатан Фрисби?
– Она миссис Джонатан Фрисби, – ответил мистер Эйджис. – Вдова, как вы знаете.
– Мадам, – вежливо поклонившись, произнес Джастин. – Познакомиться с вами большая честь.
Брутус был поражен.
– Вы оба знаете ее? Кто она?
– Брутус, – ласково сказал мистер Эйджис. – Разве ты не помнишь мистера Джонатана?
Брутус поднял бровь.
– Мистера Джонатана? Вы имеете ввиду того, которого Дракон…
– Да, – быстро сказал Джастин. – А это миссис Джонатан.
– О, – удивился Брутус. Потом он обратился миссис Фрисби: «Почему вы не сказали мне сразу, я бы не прогнал вас».
– Ну, – ответила миссис Фрисби. – Я пыталась. Но это не важно.
– Нет, – добавил мистер Эйджис. – Потому что на пути домой она встретила меня. Ей нужно поговорить с Никодимусом – и быстро.
Брутус вновь засомневался.
– Никодимус? Но разве ей можно? Я имею ввиду, как же правила? Как же План?
Мистер Эйджис сказал:
– Об этом позаботятся. Она принесла клятву, на нее можно полностью рассчитывать. Это я лично гарантирую. В конце концов, вспомните, кто она…
А через некоторое время он добавил:
– …и кто ее дети.
В недоумении миссис Фрисби спросила себя: «Кто же я тогда? Полагаю, что и это я узнаю от Никодимуса».
Мистер Эйджис спросил Джастина:
– Что с собранием? Оно ведь еще не закончилось.
– Оно было временно прервано, – ответил Джастин. – Мы дожидались вас. На самом деле я вышел, чтобы вас найти.
– Тогда, полагаю, нам лучше войти.
Джастин провел их под входной аркой, миссис Фрисби и мистер Эйджис последовали за ним. Брутус остался снаружи на своем посту.
Туннель плавно вел вниз и через несколько шагов они оказались в темноте. Миссис Фрисби вообще ничего не видела. За ней хромал мистер Эйджис; впереди она слышала шаги Джастина. Она слепо шла на звук. А потом услышала его голос.
– Просто идите прямо, миссис Фрисби. Здесь не обо что спотыкаться, некуда врезаться. Если вы собьетесь с дороги, то наткнетесь на стену.
Затем добавил:
– Темный участок не слишком длинный.
Что он хотел этим сказать? Она обдумывала это минуту или две, пока шла, и уже было решила спросить его, когда с удивлением увидела перед собой неяркое свечение. Свет! Но как так глубоко может быть светло?
– Вот, мы почти пришли, – радостно сказал Джастин. – Я знаю, что первый раз темнота может раздражать, но это необходимо.
– Но разве мы не под землей?
– Да. Полагаю, около метра под землей.
– Тогда как тут может быть светло?
– Я могу вам рассказать, – сказал Джастин. – Но если вы подождете пятнадцать секунд, вы сами все увидите.
Через несколько шагов по туннелю – миссис Фрисби теперь различала его неясные очертания и направления – они повернули направо, и она действительно все сама увидела. Она застыла, поразившись увиденному.
Перед ней простирался длинный, хорошо освещенный холл. Его потолок и стены образовывали плавную правильную арку, пол был твердым и ровным, с мягким ковром в центре. Свет шел от стен, где через каждые тридцать сантиметров или около того была вставлена крошечная лампочка, а место, куда она вставлялась, было, как маленькое окно, выложено цветным стеклом – синим, зеленым или желтым. Похоже было на мозаику в свете солнца.
Джастин наблюдал за ней и улыбался.
– Нравится? Ковер и цветное стекло нам не очень нужны. Некоторые дамы сами сделали их, просто для красоты. Они вырезали стекло, верьте или нет, из старых бутылок. Ковер – это часть платья, которое они где-то нашли.
– Красиво, – ответила миссис Фрисби. – Но как…
– Электричество у нас четвертый год.
– Пятый, – поправил мистер Эйджис.
– Пятый, – согласился Джастин. – Лампочки – они маленькие и яркие – мы нашли на деревьях. Конечно, не под Рождество, а в Новый год. С большими лампочками трудно управляться.
Миссис Фрисби знала об электричестве (ее муж, который знал все обо всем, рассказал ей о нем однажды). По ночам она видела лампы в доме мистера Фитцгиббона, а в Рождество его сыновья развешивали гирлянды на елях рядом с домом.
– Говорите, вы просто их взяли? – спросила она.
– Мы аккуратно брали с каждого дерева несколько штук, – пояснил мистер Эйджис.
– Похоже было на сбор фруктов, – мечтательно произнес Джастин. – Ежегодный сбор урожая лампочек. Нам пришлось ходить довольно далеко перед тем, как у нас набралось достаточное количество. Даже после этого, ушло два Рождества.
– Джастин, – сказал мистер Эйджис. – Думаю, нам лучше пойти дальше.
Они пошли по коридору, который все время плавно уходил вправо, поэтому миссис Фрисби не могла точно сказать, каким длинным он был. Коридор стал круче уходить вниз. Миссис Фрисби заметила, что воздух, который должен быть тяжелым и влажным так глубоко под землей, был, наоборот, свежим и чистым, она подумала, что даже может различить слабый ветерок за ушами, когда она двигалась.
Через несколько минут холл резко расширялся в большую овальную комнату. Здесь лампы были размещены на потолке; в дальнем конце комнаты миссис Фрисби могла увидеть, что длинный туннель продолжался и похоже было, что он вновь уходил вверх – может, к другому входу, к задней двери. Был ли их местом назначения главный холл крыс? Но если так, то где остальные крысы? Комната была абсолютно пуста – в ней не было даже мебели.
– Кладовая, – сказал Джастин. – Иногда полная. Теперь пустая.
Потом она увидела что, рядом с комнатой лестницу, ведущую вниз, а рядом с ней маленькую дверь. Джастин подвел их к двери.
– Только для грузов, – с усмешкой глянув на мистера Эйджиса, произнес он. – Но учитывая вашу хромоту, думаю, мы можем сделать исключение. По ступенькам будет трудно.
Миссис Фрисби посмотрела на лестницу, уходящую по спирали вниз, каждая ступенька аккуратно выложена плиткой. Она не могла сказать, как далеко лестница шла вниз, потому что после первого витка спирали, она уже ничего не видела, но у нее было чувство, что идти вниз придется очень долго. Джастин сказал, что для мистера Эйджиса будет трудно.
Джастин открыл дверь. Она вела в квадратную комнату, похожую на шкаф.
– После вас, – сказал он.
Миссис Фрисби вошла, остальные последовали за ней, потом дверь закрылась. На стене было две кнопки. Джастин нажал на одну из них, и миссис Фрисби, до этого ни разу не бывавшая в лифте, ахнула и чуть не упала на пол, когда он начал уходить у нее из-под ног. Джастин протянул руку, чтобы подхватить ее.
– Все хорошо, – сказал он. – Мне следовало вас предупредить.
– Но мы падаем!
– Не совсем. Мы спускаемся, но нас держат два крепких троса и электрический мотор.
Но все же миссис Фрисби задержала дыхание на время их спуска, пока маленький лифт наконец плавно не остановился, и Джастин не открыл дверь. Потом она вновь вздохнула и выглянула.
Комната перед ней была как минимум в три раза больше, чем та, которую они только что покинули, коридоры расходились из нее по многим направлениям, как лепестки из маргаритки. Напротив лифта открытая арка вела к чему-то похожему на зал собраний, в конце располагалась сцена.
А вот теперь появились крысы. Множество крыс – они стояли и говорили группами по двое, трое и четверо, крысы шли медленно, торопились, несли бумаги. Когда миссис Фрисби вышла из лифта, стало понятно, что незнакомцы здесь редкость, потому что гул дюжины разговоров резко стих, а все головы повернулись к ней. Они не выглядели враждебными или встревоженными, потому что все знали ее спутников, но довольно любопытными. Потом, так же быстро как прекратившись, гул болтовни поднялся снова, потому что крысы были слишком вежливыми, чтобы стоять и пялиться. Но один из них, худая крыса со шрамом на лице отделился от своей группы и подошел к ним.
